Что приобрела и что потеряла Россия в ходе «украинского кризиса»?
Утомившись от пошлости информационной войны вокруг украинского кризиса, автор решил любым способом уйти от публицистики и субъективных оценок. И попробовал использовать в анализе крымско-украинской политики официальной России простые и надежные бухгалтерские методы. Прибыль-убытки, дебет-кредит, приход-расход.
Автор честно разложил последствия событий последних трех месяцев вокруг Крыма и юго-востока Украины на две кучки: а) потери России и б) приобретения России. Кучки получились неравные.
Потери
1. Испорченные отношения с Украиной. Многолетняя риторика о братских народах, испытывающих друг к другу родственные чувства, превратилась в пустой звук. Крым будет довлеть над российско-украинскими отношениями как подвешенный топор. Ни одно правительство Украины, ни одна серьезная политическая сила в этой стране не смирится с потерей своей территории. Кстати, избранный президент Украины уже подтвердил эту позицию. Украинцам будет очень трудно отделить «плохой» Кремль от «хороших» россиян.
Этому будут препятствовать и затянувшийся «патриотический восторг» россиян по поводу возвращения Крыма, и антиукраинская кампания официальных российских СМИ — односторонняя и зачастую носящая оскорбительный для украинцев характер. Даже если политика России в отношении Украины вдруг резко изменится и станет дружественной, — прежних отношений уже не будет. Обида останется, крымская заноза никуда не денется, а боязнь агрессивного рецидива со стороны России займет место в ряду национальных украинских неврозов.
2. Крах «Евразийского проекта». Во-первых, без Украины он почти бессмыслен. О чем, кстати, не раз, пусть и в более дипломатичной форме, говорили наши руководители. Во-вторых, реакция в Казахстане и даже Белоруссии на «крым наш» и на российское принуждение Украины к федерализации не похожа на одобрение. Лидерам этих стран хочешь не хочешь приходится примерять ситуацию с Украиной на себя. И эта примерка особой радости не приносит: у них так же полно «русскоязычных», правами и безопасностью которых в любой подходящий момент Кремль может озаботиться. А значит, в отношениях со Старшим братом должно быть поменьше «братского» и побольше голого прагматизма. Евразийский экономический союз — это пожалуйста. Но никаких политических надстроек: слишком опасно.
3. Потеря «Русского мира». Консервативно-традиционалистская конструкция славянской, православной, «русской» общности, эта международная ипостась концепции «духовных скреп», также приказала долго жить. Отъем части территории у «православных братьев», да еще и в дни Великого поста, вялая реакция верхушки РПЦ на украинские события — все это разрушило идею пусть и утопичную, но укорененную как общественный миф. Россия вряд ли будет теперь способна использовать его для своих целей «собирания» Православного мира в противостоянии секулярному и «греховному» Западному миру.
4. Ухудшение отношений с соседями и бывшими союзниками. У стран, уже переживших на себе в ХХ веке, что такое на практике имперские амбиции СССР (пусть и маскируемые под «восстановление исторической справедливости», «воссоединение братских народов», «обеспечение безопасности» или отклик на призывы вмешаться со стороны «здоровых сил»), крымская акция России оживила страхи перед «большим соседом».
Не случайно именно страны Балтии, насильственно присоединенные к СССР в 1940 году, Польша, в сентябре 1939 года разделенная между гитлеровской Германией и сталинским Советским Союзом, а также Чехия, помнящая советские танки в Праге не только в освободительном мае 1945 года, но и в катастрофическом августе 1968 года, — оказались среди европейских стран, острее и болезненнее других реагирующих на присоединение к России Крыма и действия по дестабилизации юго-восточной Украины. К ним надо добавить Грузию, уже потерявшую свои территории в 2008 году, и Молдову, имеющую под боком отложившееся от нее и не признанное в мире Приднестровье, которое в любой момент может повторить крымский сценарий. Фобии ожили, Россия вновь представляется империей, склонной к территориальному расширению.
5. Мировое сообщество стало рассматривать Россию как угрозу для мирового порядка. Именно так трактуется нарушение Россией основополагающих принципов послевоенного устройства Европы — нерушимости границ, уважения суверенитета и территориальной целостности. Жонглирование кремлевской пропаганды темами распада СССР, Югославии и Чехословакии, а также объединения Германии (мол, все это тоже было нарушением принципа нерушимости послевоенных границ) как-то не находит особого отклика у подавляющего большинства стран — членов ООН, Совета Европы, ОБСЕ и других международных структур.
Несколько более двусмысленно выглядит «косовский прецедент», однако известно, что там были очевидные признаки геноцида (как с сербской, так и с албанской стороны), что и заставило «развести» эти два народа по разным государствам. В крымско-украинском случае, несмотря на невероятные усилия российской пропаганды, доказательства массовых притеснений «русскоязычных» показались миру, мягко говоря, неубедительными.
Что касается принципа самоопределения, то признание его как одного из компонентов международного права вовсе не предполагает его тождества с сепаратизмом. И тем более чрезмерной «заинтересованности» в его реализации внешних сил. Его претворение в жизнь считается делом политического диалога, длительного, тщательного и не предполагающего ущерба интересам страны, внутри которой этот диалог может идти. Отход России от строгого соблюдения принципа уважения территориальной целостности и нерушимости границ — очень опасный прецедент для самой России.
Такое оружие нельзя расчехлять: оно при неблагоприятных политических обстоятельствах может обратиться против того, кто его извлек из ножен. Тем более если это сделала многонациональная и многоконфессиональная страна.
6. Из этого пункта вытекает следующее. Во-первых, Россия потеряла важное политико-моральное преимущество на международной арене, которое долгое время было в ее активе. В течение всего периода постсоветского существования Россия настойчиво выступала за скрупулезное соблюдение процедур и норм международного права, за сохранение исключительной роли ООН в урегулировании международных конфликтов. Это проявилось в позиции по Югославии, по Ираку, Ливии и Сирии. Теперь этого преимущества нет.
Во-вторых, впервые в современной истории Россия оказалась в тотальной международной изоляции. Поддержка ее исключительно «странами-изгоями» и несколькими экономически зависимыми от нее союзниками по СНГ резко сужает ее внешнеполитические возможности и подрывает международный авторитет.
Нечто похожее было в истории страны лишь в 1940 году, когда за агрессию против Финляндии СССР был исключен из Лиги Наций. Сейчас Россия вылетела только из неформальной G8, но ее влияние в «законных» международных организациях и сообществах крайне ослабло.
7. Ослабляет позиции России в мире и ее фактический отказ выполнить положения четырехстороннего (Россия, Украина, Сша и Великобритания) Будапештского меморандума 1994 года об уважении суверенитета и территориальной целостности Украины в связи с ее отказом от ядерного оружия. В этом мировой политический истеблишмент увидел размывание политики нераспространения ядерного оружия — страны, стремящиеся к обладанию ядерным оружием (типа Ирана) теперь могут сослаться на шаткость гарантий безопасности, которые им даются в обмен на отказ от разработки ядерного оружия.
8. Неприятно и опасно, что российские лидеры потеряли доверие своих коллег по политической корпорации. И как политики, и в личном качестве. Не могут лидеры огромной страны публично заявлять сегодня одно, а завтра — другое, прямо противоположное. Напомним, что раньше Путин пользовался у западных коллег репутацией политика неудобного, но говорящего то, что есть, и держащего слово. Хорошая репутация была и у министра иностранных дел Лаврова. Теперь все изменилось — доверие ушло. В международной политике это огромная потеря.
9. И, кстати, о российском МИДе. Его репутация сильно подорвана. Ну не может ведомство иностранных дел опускаться до уровня министерства пропаганды и печь как блины сомнительные заявления на злобу дня. Кризис когда-то кончится, и как наш МИД с репутацией пропагандиста-агитатора будет отстраивать послекризисные отношения с окружающим миром и плести тонкие политические кружева? Непонятно.
10. Россия проигрывает борьбу за удержание постсоветских стран от вхождения в НАТО и ЕС. Недопущение интеграции бывших советских республик в западные структуры — это после распада СССР одна из главных задач российской политики. С балтийскими республиками не вышло, но их всегда рассматривали как «чужаков». Теперь фактор открытой или латентной российской угрозы делает вхождение Грузии, Украины, Молдовы, а в перспективе и Белоруссии, в западные структуры лишь делом времени. Перспектива может быть весьма отдаленной, но вектор очевиден.
11. Что касается России, то она отброшена в своем сотрудничестве с западными структурами на много лет назад. Свернуты программы военного сотрудничества России и НАТО, более того, наша страна теперь рассматривается в альянсе не как партнер, а как потенциальный противник, готовый к интервенции для «защиты русских общин» и который, со своей стороны, считает противником НАТО. Незавидна и судьба «дорожных карт» между Россией и Евросоюзом, который Москва теперь открыто обвиняет в экспансии в отношении Украины и других постсоветских стран.
12. Ухудшается положение российских общин за пределами России. Официальная риторика о защите интересов русскоязычных входит в противоречие с новой действительностью: русские и русскоязычные все в большей степени будут рассматриваться в странах их постоянного проживания как вероятная «пятая колонна». А потому их положение в этих странах и отношение к ним «титульных» народов будет ухудшаться.
13. Об ухудшении условий экономического развития России вследствие присоединения Крыма, западных санкций и вообще изменения отношения развитых стран к связям с нашей страной уже сказано много. Потому мы лишь перечислим наиболее негативные последствия тезисно (не по значению, а по порядку):
— расходы на обустройство Крыма (включая грандиозные инфраструктурные проекты) окажутся значительно выше, чем предполагалось, что отяготит и так стагнирующую экономику России; к тому же компании и банки, которые будут работать в Крыму, подпадут под санкции;
— период «энергетической державы» заканчивается; США и Европа сделают теперь все возможное, чтобы добиться нефтегазовой свободы от России; подвисают проекты обоих «потоков» — и «Северного» и «Южного»; переориентация российского экспорта углеводородов на «другие рынки» вряд ли компенсирует эти потери;
— международный кредитный рынок практически закрылся для России; это почувствуют на себе как простые получатели потребительских кредитов, так и малый и средний бизнес, и так сокращающийся в нашей стране; в этой ситуации подходит срок выплаты огромных средств, взятых ранее российскими корпорациями на международном межбанковском рынке;
— Россия выпадает из многих международных проектов и программ экономического сотрудничества;
— на данном этапе приказал долго жить проект «финансового центра» в Москве — одно из любимых детищ президента Путина;
— изменяется к худшему отношение представителей западного бизнеса к российским предпринимателям;
— санкции и рост антизападной, антилиберальной риторики в России ухудшают предпринимательский климат в стране, что ведет к оттоку капитала и нежеланию внешних инвесторов вкладываться в Россию.
14. Резко ухудшается положение оппозиции, инакомыслящих граждан и независимых СМИ в стране. Патриотическая и антизападная истерия стимулировала «соревнование в лояльности» чиновников, депутатов, силовиков и прочих слуг государевых. Это ведет к политическому мракобесию, к беспрецедентному усилению репрессивности в отношении независимых СМИ, гражданских организаций, оппозиции, интеллектуалов, осмеливающихся высказывать несогласие с официальной позицией по Крыму, Украине и взаимоотношениям с внешним миром.
А из истории мы знаем, что охота на ведьм ведет к разрушению общественных структур, расколу общества, вытеснению оппозиции в нелегальное поле и установлению неэффективных репрессивных политических систем авторитарного и тоталитарного типа. В таких обстоятельствах, да в сочетании с международной изоляцией, ни о каком социально-экономическом развитии страны не может быть и речи.
Приобретения
1. Главное приобретение (в прямом смысле этого слова) — это Крым и выступающий отдельной административной единицей Севастополь. Вхождением этих территорий в Россию закончилась (на сегодняшний день) многолетняя кампания по исправлению так называемой «ошибки Хрущева» 1954 года, которая то и дело вспыхивала в недрах политического истеблишмента России после распада СССР. Россия «вернула» Крым, который может стать теперь российской туристской зоной, обеспечила себе монопольное право на использование Севастополя в качестве базы Черноморского флота, избавилась от арендных платежей за базу ЧФ, предотвратила гипотетическое размещение там базы НАТО в случае, если бы Украина вступила в эту организацию.
Известно также, что шельф Черного моря у побережья Крыма богат углеводородами: по данным Минприроды России, запасы нефти на территории Крыма составляют 47 миллионов тонн, газа — 165,3 миллиарда кубометров, а всего в регионе существуют 44 месторождения углеводородного сырья. На территории Крыма содержатся также ресурсы железной руды.
2. Государству удалось привести в действие механизм консолидации российского населения вокруг патриотической идеи «собирания русских земель». Мы не собираемся оценивать перспективную ценность этой идеи для интересов развития России. Констатируем лишь, что большая часть населения Крыма и России поддержала вхождение Крыма и Севастополя в состав России. Надолго ли сохранится это положение — покажет время.
3. Приобретение не столько России, сколько нынешнего руководства России — это значительный рост в российском обществе популярности президента Путина и партии власти «Единая Россия» в связи с возвращением Крыма в состав России. Что произошло после длительного, в течение трех лет, снижения рейтингов и Путина, и, особенно, партии власти. Рост властных рейтингов сочетается с резким ухудшением отношения к Западу и конкретно к США и странам Евросоюза.
Это классический пример так называемой «негативной мобилизации» общественного мнения. Заметим, что власть в разные периоды и в разных странах подобную «негативную мобилизацию» всегда использовала для укрепления своих позиций и продления своего исторического времени. О том, сколько может продлиться подобная мобилизация, сегодня мало кто может с уверенностью сказать.
А теперь все-таки маленький комментарий.
Итак, баланс подбит. Стоило ли «ввязываться в драку» — решать каждому. Лично нам кажется, что если напрячь мозги, то главным обретением России в «украинском кризисе» может стать правильный вывод из баланса плюсов и минусов. Из опасной ситуации, связанной с последствиями санкций и того, что может произойти «после санкций», можно сделать два различных вывода. Или полностью отрезать страну от внешнего мира, уйдя в «безопасную» изоляцию. Или, отбросив дутые амбиции, выстроить наконец эффективную экономику свободных людей. С использованием опыта, накопленного человечеством.
Мы уверены, что тема «крови и территорий» — это архаика, которая осталась далеко в прошлом — и Европы, и всего мира. Выжить и развиваться можно только на основе терпимости и сотрудничества — как внутри страны, так и в масштабах мира.
