Прошедшее на днях президентское совещание по развитию банковской системы было посвящено высоким процентным ставкам по кредитам и отсутствию на рынке «длинных» денег.
Некоторые либеральные эксперты тут же проехались по служебному прошлому Владимира Путина («ставки, стой, раз-два»), однако ни о каком директивном снижении платы, так же как о приказном появлении «длинных» ресурсов, речи, конечно же, не шло.
Были ли найдены варианты решения поставленных вопросов, нам неизвестно, потому возьмем на себя смелость принять заочное участие в той дискуссии.
Спор о методах
В разговорах о кредитах блефуют все — и предприниматели, и банкиры. Например, коммерсанты убеждают нас, что большие проценты автоматически и в полном объеме переносятся на конечную цену продукции: чем выше ставки — тем сильнее инфляция. Едва ли это так — проценты влияют не на цену, а на себестоимость, цена же определяется не столько суммарными затратами или предпринимательскими аппетитами (прибылью), сколько спросом. Вне зависимости от себестоимости.
Еще один момент, статистически доказывающий неверность лобового включения платы за кредит в показатели инфляции: по итогам 2012 г. удельный вес банковских кредитов в общем объеме реальных инвестиций составил (без малых предпринимателей) всего... 7,9%. Отсюда следует, что доля выплат по кредитам в абстрактной себестоимости (не в цене!) могла составить максимум 1,5%. «Максимум» — потому что заемные средства за время своей «приписки» к конкретной компании совершают далеко не один оборот.
Много это или мало? Сравним: доля страховых взносов в затратах в зависимости от отраслей колебалась в районе 4,9%, что помимо прочего свидетельствует в пользу популистского характера дискуссий о «непосильных» социальных отчислениях. А если выпуск продукции увеличить? Производство оптимизировать? Жадность приумерить? Сможем ли мы после этого разглядеть «несчастные» 1,5% выплат по процентам в цене?
Теперь об экономическом росте, который якобы рванет, как только увеличатся объемы кредитования. И здесь все относительно: в прошлом году доля банковских кредитов в реальных инвестициях составила, как уже говорилось, 7,9%. Столько же, как в 2004-м. Однако в 2004 г. прирост ВВП составил целых 7,2%, в 2012 г. — только 3,4%.
Ну и где корреляция? Конечно, в 2004 г. конъюнктура внешних рынков была иной, экономический фон благоприятствовал подъему, а бюджетные расходы были не столь обременительны, но если завтра мы накачаем экономику длинными и дешевыми деньгами, сможем ли мы хотя бы сохранить прошлогодние показатели роста? Или дело не только и не столько в кредитах?
Нынешняя кредитная закупорка ассоциируется с фривольным выражением «дать некому»: желающих много, платежеспособных мало. Вот и мечутся банкиры, стремясь выжать как можно больше из каждого заемщика, вставляя в кредитные ставки нереальную плату по привлеченке, накручивая рисковую компоненту, не забывая при этом о собственной (личной и корпоративной, последовательность указана верно) доходности. Появятся длинные деньги, снизятся процентные ставки — от этого что, надежных заемщиков прибавится?
Негоже, господа, прикрывать собственную предпринимательскую нерасторопность, финансовые ошибки и стратегические просчеты недостаточно комфортной для вас погодой на кредитном рынке.
Мифы и факты
Покончим с теорией и относительностью, проведем неприятное для банкиров, но необходимое людям краткое и доступное препарирование процентной ставки.
Привлеченка. Банковское сообщество говорит, что ставка процента определяется в первую очередь ценой привлеченных ресурсов, а также прошлой или ожидаемой инфляцией. Тезис о платных сторонних деньгах оставим на совести банкиров: кредиты выдаются не только за счет вкладов и депозитов или почти неоплачиваемых остатков на счетах клиентов, но также за счет недорогих краткосрочных ресурсов, привлеченных на межбанковском рынке или одолженных у ЦБ РФ. Проще говоря, совокупная цена привлеченных средств значительно ниже, например, ставок по депозитам.
Включение инфляции — и вовсе алчность, прикрываемая якобы бескорыстной заботой «о человеке». Кредиты в России выдаются не только в рублях, но и в валюте, и если высокие процентные ставки по рублевым кредитам оправдать внутренней инфляцией еще как-то можно, то запредельную по мировым меркам плату за ссуды в валюте объяснить нельзя ничем.
Следите за движениями банкирских ручек: по итогам прошлого года инфляция в США составила 2,0%, в ЕС — 2,4%, а средневзвешенные ставки наших банков по кредитам предприятиям и населению на срок свыше одного года составили на конец 2012 г. (по данным ЦБ) в долларах — соответственно, 7,8% и 10,4%, в евро — 5,5 и 11,7%.
Банкиры могут возразить: кредитуем-то в России, значит, нужно учитывать не забугорную, а внутреннюю инфляцию. По прошлому году это объяснение «прокатывало»: рубль укреплялся, росли рублевые цены, то есть доллар в России девальвировался.
Но с начала этого года, когда наметилась устойчивая обратная тенденция (девальвироваться начал не доллар, а рубль), ставки по кредитам в валюте не то чтобы логично снизились, но, наоборот, возросли: по данным все того же ЦБ на начало июня этого года ставки по кредитам предприятиям и населению составили в долларах, соответственно, 7,2 и 11,5% (в 2012 г. — 7,8 и 10,4%), в евро — 8,6 и 11,2% (в 2012 г. — 5,5 и 11,7%). Господа банкиры, учитывать рублевую девальвацию при выдаче валютных кредитов — это абсурд, если не сказать, узаконенное мошенничество.
Риски. Продолжим валютную тему и рассмотрим долларовую ипотеку, где рисковая составляющая минимальна (в залоге недвижимость плюс страховки от невозврата, утраты жизни и здоровья заемщика; кроме того, как правило, присутствует первоначальный взнос). В тех же США, где ипотечные риски значительно выше наших, ставка по 15-летним ипотечным жилищным кредитам на 14 июня этого года составляла, по данным Mortgage Bankers Association, аж 3,3%. У нас же средневзвешенная ставка по 12,5-летним валютным кредитам на 1 мая 2013 г. выросла, по данным ЦБ, «всего-то» до 10,0%. Разница — в три раза!
Прибыль. Доходность банковских операций «танцует» либо от рынка, либо от индивидуальных договоренностей с клиентами. Во втором случае фантазии безграничны, хотя накрутки, как это было только что продемонстрировано, можно обнаружить и в стоимости привлеченных банками ресурсов, и при расчете рисковой составляющей.
Помощь зала
Что может сделать государство для «нормализации» ситуации в банковском секторе? Варианты «улучшить инвестиционный климат», «провести структурную перестройку экономики» или «посадить пару-тройку банкиров» отметем как демагогические. Что остается в сухом остатке?
1. Увеличение максимального размера возмещения по вкладам не менее чем до 1,5 млн рублей, а не до 1 млн, как планирует Госдума. Данная мера позволит придать людям дополнительную уверенность в сохранности сбережений, снизить издержки размещения свободных средств в большом количестве банков, но главное — повысить объем ресурсов в банковском секторе. Параллельно следует поднять ставку отчислений в фонд обязательного страхования вкладов.
2. Снижение (в идеале — отмена) верхнего предела суммы процентов по рублевым вкладам, свыше которого взимается повышенный подоходный налог в размере 35% (в настоящее время — ставка рефинансирования Банка России, увеличенная на 5 процентных пунктов или 13,25%). Проще говоря, все, что свыше ставки рефинансирования, должно облагаться повышенным НДФЛ. Такое нововведение позволит не только снизить риск банкротства кредитных организаций, но что еще важнее — уменьшить цену привлеченных ресурсов. Людям же следует помнить: в кризис главное — не заработать, а сохранить.
3. Активизация института предоставления государственных гарантий как формы обеспечения возвратности кредитов. Инструмент коррупциогенный, однако весьма эффективный в кризисные времена, особенно для крупных закредитованных компаний.
4. Внедрение налоговых послаблений с целью стимулирования привлечения заемных средств компаниями реального сектора через выпуск дополнительных акций и облигаций.
5. Увеличение норм амортизации (постепенного списания физического и морального износа основных фондов и нематериальных активов), что позволит перенаправить часть собственных средств компаний на новые инвестиции.
6. Принятие дополнения в Закон «Об акционерных обществах», по которому часть вознаграждения (бонусов) членов правления и советов директоров (неважно, компания это из реального или финансового сектора) за отчетный год будет выплачиваться через определенное количество лет и зависеть от итоговых результатов в отчетном году.
7. Ужесточение Банком России норм банковского резервирования по отдельным фондовым и кредитным операциям, необходимое для предотвращения необоснованно рисковой политики и финансовых (фондовых, кредитных, валютных) спекуляций.
Ссуды под залог
Многие крупные предприятия, доведенные их олигархическими собственниками до ручки, сегодня нуждаются в средствах не столько на модернизацию, сколько на перекредитование ранее взятых ссуд. Наши доблестные олигархи знают, как хапнуть, отжать или украсть, но как эффективно управлять производственной собственностью, некоторые понятия не имеют (не будем злить «капитанов бизнеса» примерами).
Для таких «флагманов экономики» следует предусмотреть механизм кредитования с использованием средств Фонда национального благосостояния и пенсионных накоплений исключительно под залог пакетов их акций. Этим шагом государство поразит сразу несколько целей: предоставит недорогие кредитные ресурсы «тонущему» реальному сектору, вернет под полный или частичный государственный контроль многие утраченные в результате приватизации предприятия, уменьшит отток капитала, обеспечит доходность по пенсионным накоплениям.
Фантастика, скажете Вы. А вдруг припрет? И ведь припрет как пить дать.
